Заканчивая Высшие сценарные курсы в Москве я представил в качестве дипломной работы сценарий полнометражного художественного фильма «Земля. Море. Огонь. Небо». Сценарий был принят художественным Советом Курсов и рекомендован к постановке на студии «Азербайджанфильм».

        Трудности начались после этого. Сценарий – из-за своей необычной формы – был принят в штыки редколлегией студии. Пришлось обращаться в Госкино СССР и к руководителю моей дипломной работы, видном кинодраматургу И.Г.Ольшанскому, автору таких фильмов, как «Дом, в котором я живу», «А если это любовь?». Тот написал письмо в нашу киностудию с настойчивой рекомендацией включить сценарий в производственный план одной из ближайших лет.

        Удалось убедить и Госкино СССР, а затем и киноруководство Азербайджана. К сценарию проявили интерес несколько режиссеров, наконец, постановка была поручена Шамилю Махмудбекову.

        Шамиль Махмудбеков снял, на мой взгляд, своеобразный фильм. Эта была моя первая большая работа в кино.

        В одной из главных ролей в фильме «Земля. Море. Огонь. Небо» снялась совсем еще юная Фидан Касимова. Эта была первая и последняя ее работа в качестве актрисы кино.

        Фидан – тогда еще студентку Консерватории по классу скрипки, открыл Шамиль Махмудбеков, и она не потерялась в ансамбле с такими опытными актерами как Исмаил Османлы, Тамара Кокова.

        Казалось бы, Фидан должна была сниматься в кино не раз, после успешного дебюта. Но судьба предназначила ей другую роль – согласно ее истинному призванию.

        А фильм наш повезли на Всесоюзный кинофестиваль в Ереване. В нашу делегацию, возглавляемую Председателем Союза кинематографистов Азербайджана Гасаном Сеидбейли, входили актрисы Наджиба Меликова, Фидан Касимова, режиссеры Шамил Махмудбеков, Руфат Шабанов, оператор Ариф Нариманбеков. И я впервые побывал в Ереване.

        Фестиваль открылся армянской полнометражной художественно-документальной лентой «Семь песен об Армении» по сценарию поэта Геворга Эмина (режиссера я не запомнил).

        Фильм был снят довольно-таки профессионально, хотя сценарий грешил пафосным закадровым дикторским текстом: «Там, где кончаются границы Армении, начинается тьма».

        Армения, как известно, граничит не только с Ираном и Турцией, но и с тогда еще советскими республиками Азербайджаном и Грузией, по мнению авторов, очевидно, погруженными во мрак.

        Или такая вот высокопарная фраза: «Враги не могли покорить Арарат тогда они увели (?!) ее в плен».

        Гора Арарат, как известно находится в Турции. Но все это еще – цветочки, ягодки, как говорится, были впереди. На экране возникали документальные кадры фашистских зверств на оккупированных территориях СССР, Польши во время Второй Мировой войны – массовые казни, расстрелы, виселицы, изгнание и избиение людей, а за кадром звучал примерно такой текст: «Вот так поступали с нашими предками турецкие янычары в 1915-ом году».

        После окончания фильма, когда в зале зажегся свет, я видел горящие глаза армянских юношей, пылавшие ненавистью и мстительностью по отношению к «обидчикам» своего народа, глаза людей, и не только молодых, загипнотизированных патологической враждебностью ко всем соседним народам. Откровенно говоря, мы были шокированы такой откровенной пропагандой ненависти и вражды в советский период, когда повсеместно провозглашалась притворная и тошнотворная дружба народов. Размышляя обо всем этом я приходил к заключению, что принципов советского интернационализма придерживается в основном Азербайджан, воспевая в песнях дружбу Куры, Аракса, Арарата, братство с Айастаном, и возведя в герои своей новейшей истории шаумянов и микоянов. Я был знаком и с тюркофобскими романами досоветского писателя Раффи и с опусами представителей «социалистического реализма» Сильвы Капутикян, Л. Гурунца, Б. Улубабяна (Зорий Балаян тогда еще не вылупился из тухлого яйца). Я видел разительное отличие этих текстов от произведений азербайджанских писателей – классиков и современников, в которых не могло быть (или не допускалось) ни одного недружественные слова об армянах, а каждый представитель этого народа непременно выводился в образе друга или чуть ли не брата. В «произведениях» же вышеназванных армянских авторов с нескрываемой желчью, часто в оскорбительных выражениях говорилось о турках, мусульманах и, прямо или косвенно, об азербайджанцах. Но одно дело книги, другое – такое массовое искусство, как кино. Сколько детей, юных людей можно отравить такими вот фильмами, как «Семь песен об Армении».

        Мы были не только поражены демонстрацией этой ленты, не только возмущены, оскорблены, мы заявили и свой протест. Председателем жюри был известный московский режиссер Станислав Ростоцкий, который был хорошо знаком с Гасаном Сеидбейли – оба выпускники ВГИКа. Я предложил Гасану Сеидбейли встретиться с С.Ростоцким и высказать ему наше мнение. Встретились мы в его номере и подробно объяснили ему все явные и скрытые провокации этого фильма.

        С.Ростоцкий был явно шокирован. «Армяне приготовили такой красивый Главный приз – Гран-при и откровенно говоря, мы хотели вручить его за фильм «Семь песен об Армении» – сказал он.

        Мы выразили свое категорическое несогласие с этим и сказали, что в этом случае азербайджанская делегация в знак протеста покинет фестиваль. Это конечно возымело свое действие.

        Но фестиваль, все же, проходил в Ереване, можно понять и членов жюри во главе с Ростоцким (в жюри входила также известная актриса Тамара Макарова), которые совсем не хотели портить отношения с принимающей стороной. Единственное, чего мы добились, фильму «Семь песен об Армении» не был вручен Гран-при, он никому не достался, армянам же пришлось довольствоваться Первой премией.

        Но этим решилась и участь нашего фильма. Нам не дали ни одной премии, ни одного приза, ни по одной номинации. С.Ростоцкий цинично утешал нас:- Зато азербайджанцы привезли на фестиваль самых красивых актрис.

        И на самом деле, никто на фестивале, включая, изрядно увядшую Тамару Макарову, не мог сравниться со зрелой красотой Наджибы ханым и с юным очарованием Фидан.

        Мы все были взвинчены не только необъективными результатами конкурса, но и явным игнорированием нашей делегации.

        Всех гостей повезли на озеро Севан. В ресторане «Актамар» в одном зале пировали армянские хозяева с наиболее влиятельными московскими гостями.

        Нас отвели в другой зал, где кроме нас были один-два второстепенных чиновника из местной киноадминстрации. Правда, за наш стол посадили, то ли по нерадивости, то ли из-за несведушести организаторов – драматурга Александра Володина – едва ли не самого талантливого гостя фестиваля. Я как раз в то время прочел книгу его пьес, она мне очень понравилась и я сказал ему об этом. Володин явно смутился, по-видимому, это был очень скромный человек. В ответ он сказал мне несколько приятных слов о рассказе «Яды, он и телефон», с которым ознакомился на страницах «Недели». Такое проявление «традиционного кавказского гостеприимства» со стороны армян, возмущало нас и быть может, именно поэтому я выпил больше, чем полагалось.

        Нашей делегации были представлены микроавтобус и легковой автомобиль, в котором ехали Гасан Сеидбейли, Наджиба ханым и Фидан.

        И вот, когда после банкета все начали рассаживаться по машинам, я заметил, в «нашей» легковой водитель еще не занял своего места. И дошедший до определенной кондиции, я открыл дверь, сел за руль и включил мотор. Машина двинулась по извилистым дорогам. Оцепеневший Гасан Сеидбейли пришел в себя после минутного шока и стал умолять меня, чтобы я затормозил. Наджиба ханум сидела, вся скованная страхом и лишь Фидан радостно и весело вскрикивала – все это видимо ей очень нравилось. Я до сих пор удивляюсь, как после столь обильных возлияний я вел машину по крутым и незнакомым дорогам Севана. Да еще и при сетованиях Сеидбейли: – Прошу, останови, прошу, затормози.

        Остановился лишь тогда, когда вышли на ровную дорогу. Догнавший нас на другой машине бледный водитель занял свое место.

       
        Конечно, все это лишь косвенно относится к теме моего эссе, просто мне дороги эти воспоминания молодости, несмотря на все отрицательные эмоции нашего пребывания в Армении. И еще существенным является то, что тогда я впервые ощутил характер Фидан – живой, бесстрашный. Она по детски радовалась моей детской же выходке.

        Это заметили и другие члены делегации и Руфат Шабанов говорил: Вот завтра я тоже обязательно угоню машину.

        Но это уже было бы, как говорят кинематографисты, вторым экраном.

        В этой поездке я узнал, что Фидан не только играет на скрипке, но и сочиняет забавные стихи и что вообще у нее прекрасное чувство юмора. Не знал я только одно – что выяснилось позже – настоящим ее призванием, оказывается был вокал.

        Как скрипачка она играла в Камерном оркестре Назима Рзаева, но уже через какое-то, очень недолгое время, она всецело отдалась пению. Сперва в Бакинской, а потом и в Московской Консерваториях она прошла блестящую школу и когда в Москве, в Центральном Доме Литераторов на каком-то юбилее, где выступила и Фидан, я спросил мнение М.Магомаева о ее пении, Муслим, находившийся тогда в зените своей славы, сказал буквально следующее: великолепная певица, уже сейчас готовый мастер, в будущем достигнет еще больших высот.

        Он оказался абсолютно прав – за весьма недолгое время Фидан Касимова стала звездой первой величины в искусстве, завоевала самые высокие звания, престижные премии, с огромным успехом выступала на прославленных оперных сценах и концертных залах.

        Когда я встретил ее после лет столичного обучения, это был уже несколько другой человек, правда, пока еще не обремененный славой, но уже прошедший суровую московскую жизненную школу – со всеми ее приобретениями и потерями. В это время стала сверкать звезда ее младшей сестры Хураман. Она свой путь в искусстве тоже начала как актриса кино, но в отличие от Фидан, снялась в нескольких фильмах. Хураман – главная героиня кинокартин «Красавицей я не была», «Служебный лифт» и др. Да не обидится Фидан, если я скажу, что как киноактриса Хураман оказалась более одаренной, чем старшая сестра. Но в становлении Хураман как вокалистки, несмотря на наличие и других опытных педагогов, главную роль сыграла Фидан. Фидан для Хураман не только старшая сестра, но и неоспоримый авторитет в музыке, наставница, учитель, пример для подражания. Подражание, возможно, не совсем уместное слово, Хураман в достаточной степени самостоятельная, самобытная, оригинальная певица. Недаром она получила не одну престижную международную премию, в числе которых Гран При на Конкурсе имени Марии Каллас в Афинах. На этом конкурсе ее пение пленило и председателя жюри, легендарного итальянского певца Тито Гобби, которого мы хорошо помним по фильму нашей молодости «Любимые арии».

        Уникальные вокальные данные Фидан и Хураман, в какой-то степени связаны с их генетикой. Их родители – и отец и мать, были музыкально ярко одарены. В родословной семьи немало славных имен. Прадед был Шейх-уль-Исламом – духовным главой мусульман Кавказа, одним из основателей знаменитой Горийской семинарии. Дед со стороны отца, известный педагог и просветитель Али бей Касимов переписывался со Львом Толстым и даже гостил у великого писателя в Ясной поляне. Отец Экрам и мать Тукезбан ханым, будучи людьми других профессий, обладали, как уже говорилось, незаурядными музыкальными способностями. У матери был прекрасный голос, отец великолепно играл на разных инструментах. Брат Алибей, не музыкант по образованию, автор нескольких песен, исполненных сестрами.

        Для меня эталоном и показателем вершинного исполнения являются партии в операх и опереттах Узеира Гаджибейли. По общему мнению лучшим Меджнуном был Гусейнкули Сарабский, хотя нам и последующим поколениям приходится догадываться об этом лишь по куцым кадрам сохранившихся кинокадров. Лучшая Лейли – на мой взгляд, Рубаба Мурадова, я имею в виду не ее исполнение на сцене, а голос в записи оперы «Лейли и Меджнун». Лучший, неповторимый и непревзойденный никем Кёроглу – несомненно великий Бюльбюль, а лучший Аскер из «Аршин мал алана» – великий Рашид Бейбутов.

        Лучшая Нигяр и Гюльчохра, конечно же Фидан, а затем Хураман.

        Я не устаю слушать запись «Аршин мал алан». В этой записи, сделанной под редакцией, художественным руководством и в оркестровке Ниязи, звучат божественные голоса Рашида Бейбутова – Аскера, Фидан – Гюльчохры и Хураман – Асии. Особенно трогает меня ария Гюльчохры с припевом «аршин мал алан» – столько глубоких чувств, богатых оттенков тонких душевных переживаний – передает Фидан своим исполнением.

        Мне рассказывали, что, записывая пластинки «Аршин мал алан», Ниязи, до безумия влюбленный в музыку Узеир бея, плакал при исполнении Фидан этой арии.

        В общении Фидан не производит впечатления необыкновенно интеллектуального человека, но в каждой ее интерпретации меня поражает не только яркость эмоций, но и глубоко продуманное проникновение в самую суть исполняемой музыки. Это и есть талант – талант понимания, талант сопереживания, талант сострадания.

        И Фидан и Хураман – несравненные исполнители наших народных песен и таких изумительных жемчужин как «Арзу» Ниязи, «Мен сени арарам» и «Севдийим йардыр меним» Фикрета Амирова, «Узуюмун гашы фирузедендир» и «Сене де галмаз» Тофика Кулиева, «Бакы» Васифа Адыгезалова. Последние три песни написаны на слова моего отца. Я искренне благодарен Фидан и Хураман, что они неизменно и с большим удовольствием выступают на мероприятиях, связанных с Расулом Рзой, блистательно пели на его 90-летии и 100-летии. Фидан также приняла участие на презентации книги моей супруги Земфиры ханум «Бессмертие», посвященной Узеиру Гаджибейли и изумительно спела без аккомпонимента, а капелла, «Сенсиз» гениального композитора. Кстати, выступая на том же вечере, она сказала, что сначала ее хотели назвать Эльван, но потом, услышав имя моей сестры, дали имя Фидан.

        Хочу отметить и то, что одну из первых рецензий на совместный концерт Фидан и Хураман написала Земфира. В рецензии «Сестры Касимовы» она пишет: «Выступившие впервые в сольном совместном концерте, Фидан и Хураман продемонстрировали большую музыкальность, высокий уровень профессионализма, широкий диапазон репертуара. В концерте прозвучали произведения Перселя, Генделя, Моцарта, Пуччини, Чилеа, азербайджанских композиторов У.Гаджибекова, С.Рустамова, Ф.Амирова, Т.Кулиева, А.Меликова, А.Мамедова.

        Одно только перечисление авторов говорит о большом диапазоне певиц и насыщенность программы концерта от старинной классической музыки до современности. Обладая прекрасными по тембру сопрано, певицы включили в свой репертуар аналогичные произведения, выступая как бы параллельно».

        В 1979-ом году когда писалась эта рецензия и Фидан, и Хураман были еще заслуженными артистами республики. Ныне Фидан Касимова Народная артистка СССР, Хураман народная артистка Азербайджана, оба лауреаты Государственной премии республики. Но дело не в этих официальных регалиях. Я помню, во время поездки в Италию, на родине бельканто с одинаковым восторгом принимали как прославленных Муслима Магомаева и Тамара Синявскую, так и совсем еще молодых сестер Касимовых. Я был также свидетелем того, как в Баку Хураман в роли Аиды ни чем не уступила солистке большого театра Елене Образцовой в роли Амнерис.

        Путь к славе и Фидан, и Хураман не был устлан розами, они знали и трудные дни, переживали тяжелые ситуации, столкнулись с настоящим горем, особенно в связи с потерей горячо любимых родителей, а совсем недавно и обожаемого брата. Хураман настигла и болезнь – от нее она лечилась и, слава Богу, излечилась, в США. Мне рассказывали, что настрадавшись на чужбине в течение довольно-таки долгого периода, она по возвращению в Баку целовала родную землю.

        После возвращения из США Хураман на первом же концерте с прежней силой и мастерством, но еще и с каким-то особым упоением исполняла произведения азербайджанских композиторов. Всех потрясло ее проникновенное исполнение романса Асафа Зейналлы «Олкям» ­ сколько в этом пении было неподдельной любви к родному краю истосковавшейся и исстрадавшейся души. У многих на глазах были слезы.

        У Хураман так же необыкновенное чувство юмора, она неподражаемо копирует манеру разных людей – общественных деятелей, деятелей искусства.

        Таковы эти две сестры – две звезды, краса и гордость Азербайджана, умеющие заставлять людей порой плакать, порой смеяться.

        И всегда дарящих радость и счастье всем, кто соприкасается с их высоким искусством.

        26 декабря 2010, Кувейт