МУСИГИЧИЛЯР ЩАГГЫНДА ЕССЕ
ПОСТИЖЕНИЕ ДОСТУПНОСТИ
Анар
ЭМАНСИПАЦИЯ ДИССОНАНСА
Анар
ДИРИЖЕР – ЭТО РЕЖИССЕР, КОТОРЫЙ ОСТАЕТСЯ НА СЦЕНЕ
Анар
ДВЕ СЕСТРЫ ДВЕ ЗВЕЗДЫ
Анар
ГРАНИ ТАЛАНТА
Анар

Заканчивая Высшие сценарные курсы в Москве я представил в качестве дипломной работы сценарий полнометражного художественного фильма «Земля. Море. Огонь. Небо». Сценарий был принят художественным Советом Курсов и рекомендован к постановке на студии «Азербайджанфильм».

        Трудности начались после этого. Сценарий – из-за своей необычной формы – был принят в штыки редколлегией студии. Пришлось обращаться в Госкино СССР и к руководителю моей дипломной работы, видном кинодраматургу И.Г.Ольшанскому, автору таких фильмов, как «Дом, в котором я живу», «А если это любовь?». Тот написал письмо в нашу киностудию с настойчивой рекомендацией включить сценарий в производственный план одной из ближайших лет.

        Удалось убедить и Госкино СССР, а затем и киноруководство Азербайджана. К сценарию проявили интерес несколько режиссеров, наконец, постановка была поручена Шамилю Махмудбекову.

        Шамиль Махмудбеков снял, на мой взгляд, своеобразный фильм. Эта была моя первая большая работа в кино.

        В одной из главных ролей в фильме «Земля. Море. Огонь. Небо» снялась совсем еще юная Фидан Касимова. Эта была первая и последняя ее работа в качестве актрисы кино.

        Фидан – тогда еще студентку Консерватории по классу скрипки, открыл Шамиль Махмудбеков, и она не потерялась в ансамбле с такими опытными актерами как Исмаил Османлы, Тамара Кокова.

        Казалось бы, Фидан должна была сниматься в кино не раз, после успешного дебюта. Но судьба предназначила ей другую роль – согласно ее истинному призванию.

        А фильм наш повезли на Всесоюзный кинофестиваль в Ереване. В нашу делегацию, возглавляемую Председателем Союза кинематографистов Азербайджана Гасаном Сеидбейли, входили актрисы Наджиба Меликова, Фидан Касимова, режиссеры Шамил Махмудбеков, Руфат Шабанов, оператор Ариф Нариманбеков. И я впервые побывал в Ереване.

        Фестиваль открылся армянской полнометражной художественно-документальной лентой «Семь песен об Армении» по сценарию поэта Геворга Эмина (режиссера я не запомнил).

        Фильм был снят довольно-таки профессионально, хотя сценарий грешил пафосным закадровым дикторским текстом: «Там, где кончаются границы Армении, начинается тьма».

        Армения, как известно, граничит не только с Ираном и Турцией, но и с тогда еще советскими республиками Азербайджаном и Грузией, по мнению авторов, очевидно, погруженными во мрак.

        Или такая вот высокопарная фраза: «Враги не могли покорить Арарат тогда они увели (?!) ее в плен».

        Гора Арарат, как известно находится в Турции. Но все это еще – цветочки, ягодки, как говорится, были впереди. На экране возникали документальные кадры фашистских зверств на оккупированных территориях СССР, Польши во время Второй Мировой войны – массовые казни, расстрелы, виселицы, изгнание и избиение людей, а за кадром звучал примерно такой текст: «Вот так поступали с нашими предками турецкие янычары в 1915-ом году».

        После окончания фильма, когда в зале зажегся свет, я видел горящие глаза армянских юношей, пылавшие ненавистью и мстительностью по отношению к «обидчикам» своего народа, глаза людей, и не только молодых, загипнотизированных патологической враждебностью ко всем соседним народам. Откровенно говоря, мы были шокированы такой откровенной пропагандой ненависти и вражды в советский период, когда повсеместно провозглашалась притворная и тошнотворная дружба народов. Размышляя обо всем этом я приходил к заключению, что принципов советского интернационализма придерживается в основном Азербайджан, воспевая в песнях дружбу Куры, Аракса, Арарата, братство с Айастаном, и возведя в герои своей новейшей истории шаумянов и микоянов. Я был знаком и с тюркофобскими романами досоветского писателя Раффи и с опусами представителей «социалистического реализма» Сильвы Капутикян, Л. Гурунца, Б. Улубабяна (Зорий Балаян тогда еще не вылупился из тухлого яйца). Я видел разительное отличие этих текстов от произведений азербайджанских писателей – классиков и современников, в которых не могло быть (или не допускалось) ни одного недружественные слова об армянах, а каждый представитель этого народа непременно выводился в образе друга или чуть ли не брата. В «произведениях» же вышеназванных армянских авторов с нескрываемой желчью, часто в оскорбительных выражениях говорилось о турках, мусульманах и, прямо или косвенно, об азербайджанцах. Но одно дело книги, другое – такое массовое искусство, как кино. Сколько детей, юных людей можно отравить такими вот фильмами, как «Семь песен об Армении».

        Мы были не только поражены демонстрацией этой ленты, не только возмущены, оскорблены, мы заявили и свой протест. Председателем жюри был известный московский режиссер Станислав Ростоцкий, который был хорошо знаком с Гасаном Сеидбейли – оба выпускники ВГИКа. Я предложил Гасану Сеидбейли встретиться с С.Ростоцким и высказать ему наше мнение. Встретились мы в его номере и подробно объяснили ему все явные и скрытые провокации этого фильма.

        С.Ростоцкий был явно шокирован. «Армяне приготовили такой красивый Главный приз – Гран-при и откровенно говоря, мы хотели вручить его за фильм «Семь песен об Армении» – сказал он.

        Мы выразили свое категорическое несогласие с этим и сказали, что в этом случае азербайджанская делегация в знак протеста покинет фестиваль. Это конечно возымело свое действие.

        Но фестиваль, все же, проходил в Ереване, можно понять и членов жюри во главе с Ростоцким (в жюри входила также известная актриса Тамара Макарова), которые совсем не хотели портить отношения с принимающей стороной. Единственное, чего мы добились, фильму «Семь песен об Армении» не был вручен Гран-при, он никому не достался, армянам же пришлось довольствоваться Первой премией.

        Но этим решилась и участь нашего фильма. Нам не дали ни одной премии, ни одного приза, ни по одной номинации. С.Ростоцкий цинично утешал нас:- Зато азербайджанцы привезли на фестиваль самых красивых актрис.

        И на самом деле, никто на фестивале, включая, изрядно увядшую Тамару Макарову, не мог сравниться со зрелой красотой Наджибы ханым и с юным очарованием Фидан.

        Мы все были взвинчены не только необъективными результатами конкурса, но и явным игнорированием нашей делегации.

        Всех гостей повезли на озеро Севан. В ресторане «Актамар» в одном зале пировали армянские хозяева с наиболее влиятельными московскими гостями.

        Нас отвели в другой зал, где кроме нас были один-два второстепенных чиновника из местной киноадминстрации. Правда, за наш стол посадили, то ли по нерадивости, то ли из-за несведушести организаторов – драматурга Александра Володина – едва ли не самого талантливого гостя фестиваля. Я как раз в то время прочел книгу его пьес, она мне очень понравилась и я сказал ему об этом. Володин явно смутился, по-видимому, это был очень скромный человек. В ответ он сказал мне несколько приятных слов о рассказе «Яды, он и телефон», с которым ознакомился на страницах «Недели». Такое проявление «традиционного кавказского гостеприимства» со стороны армян, возмущало нас и быть может, именно поэтому я выпил больше, чем полагалось.

        Нашей делегации были представлены микроавтобус и легковой автомобиль, в котором ехали Гасан Сеидбейли, Наджиба ханым и Фидан.

        И вот, когда после банкета все начали рассаживаться по машинам, я заметил, в «нашей» легковой водитель еще не занял своего места. И дошедший до определенной кондиции, я открыл дверь, сел за руль и включил мотор. Машина двинулась по извилистым дорогам. Оцепеневший Гасан Сеидбейли пришел в себя после минутного шока и стал умолять меня, чтобы я затормозил. Наджиба ханум сидела, вся скованная страхом и лишь Фидан радостно и весело вскрикивала – все это видимо ей очень нравилось. Я до сих пор удивляюсь, как после столь обильных возлияний я вел машину по крутым и незнакомым дорогам Севана. Да еще и при сетованиях Сеидбейли: – Прошу, останови, прошу, затормози.

        Остановился лишь тогда, когда вышли на ровную дорогу. Догнавший нас на другой машине бледный водитель занял свое место.