МУСИГИШЦНАСЛЫГЫН АКТУАЛ ПРОБЛЕМЛЯРИ
ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ У КАФЕДРАЛЬНОГО РУЛЯ
Марина КАРАСЕВА
Search

МУСИГИШЦНАСЛЫГЫН АКТУАЛ ПРОБЛЕМЛЯРИ
ОТ РЕДАКЦИИ
-
В ТРАДИЦИИ РУССКОГО ТЕОРЕТИЧЕСКОГО МУЗЫКОЗНАНИЯ
К.В. Зенкин
ИСТОРИЯ С ПРОДОЛЖЕНИЕМ
Анна АМРАХОВА
ОБ ОДНОМ АВТОРСКОМ АНАЛИЗЕ: ХАНС ВЕРНЕР ХЕНЦЕ. ТРИСТАН
О. В. ЛОСЕВА
ФАУСТ НА ЗАРЕ ХХI ВЕКА: ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ?.. ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ВЕЧНОГО СЮЖЕТА В ОПЕРЕ ПАСКАЛЯ ДЮСАПЕНА
ОЛЬГА ГАРБУЗ
ПРОФЕССОР
Т.Ю. ЧЕРНОВА
ОБ АЛЕКСАНДРЕ СЕРГЕЕВИЧЕ СОКОЛОВЕ
Евгения ЧИГАРЕВА
ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ У КАФЕДРАЛЬНОГО РУЛЯ
Марина КАРАСЕВА

 


«Многие из нас родились в прошлом веке, а некоторые даже в первой его половине», — как-то раз, лукаво усмехнувшись, сказал наш завкафедрой на очередной кафедральной неформальной «тусовке». Глядишь на самого Александра Сергеевича, вспоминаешь многочисленные (неугасающие) народные восклицания в стиле: «Ах, какой красивый у вас ректор / министр» — и понимаешь, что эта его фраза и поныне звучит… не так чтобы кокетливо, но все же… чуть «понтово». Хотя, в определенном смысле, всем нам из числа профессорско-преподавательского состава, при хорошем «звездном раскладе», уготован постепенный переход в кафедральные патриархи, по крайней мере, в сознании молодежи (о пенсионном отдыхе консерваторские педагоги, как известно, чаще всего и не помышляют). Так что, пожалуй, патриархом можно уже назвать и самого АС.

        АС (раскрою мелкий производственный секрет) – это аббревиатурное именование нашего ректора, которое ныне частенько используется сотрудниками консерватории1 в рабочей имейл-переписке. Тут понимай как хочешь: то ли официальное «Александр Соколов», а может, уважительное «Александр Сергеевич», ну, или просто констатационное – «Ас». Вне зависимости от скандинавской космогонии. Мне оно нравится, потому я позволю себе использовать этот «никнейм» в своем дальнейшем повествовании, тем более что сам Александр Сергеевич Соколов об этой своей именной аббревиатуре давно осведомлен.

        Заведующим кафедрой теории музыки АС стал пятнадцать лет назад, осенью 1996 года, сменив на этом посту уходящего с него (по причине возрастного лимит-фактора – достижения семидесятилетия) Е. В. Назайкинского. Событию тому предшествовали типичные для общественного кафедрального темперамента того времени (и шире — «диалектического» темперамента всей страны) «лагерные» споры на манер того, «кто с кем и против кого дружит». Помню, как еще весной того года в коридоре второго корпуса консерватории одна из многоуважаемых кафедральных дам «отловила» меня, еще молодого «педагога в законе» (то есть штатника), пытаясь внушить, что приход Соколова в кафедральную власть не сулит никому ничего хорошего. (Я, правда, так и не поняла с ее слов, что именно могло произойти при таком исходе дел). Сама я была тогда достаточно (и принципиально) далека от внутрикафедральных «разборок», кроме того, «страшного Соколова» я почти не знала, так как по анализу музыкальных произведений училась у другой бригады аналитиков. Иногда, присутствуя на заседаниях кафедры, я видела, как АС, время от времени покидая свой проректорский кабинет, заходил к нам посреди заседания в девятый класс — посидеть-послушать. А также, наверное, присмотреться. Так и присматривались: он к нам, мы к нему. Над всем этим, казалось, повисла некая появленческая интрига — немного сродни оперно-лоэнгриновской.

        Опасения у членов кафедры, как я сейчас понимаю, могли быть, прежде всего, связаны с тем, что АС должен был явиться нам в образе заведующего кафедрой как бы нисходя, а именно: с ректоратских верхов (одновременно сохраняя за собой должность проректора по научной работе). Неудивительно, что в этом случае у некоторых коллег мог включиться десятилетиями вырабатывавшийся национальный рефлекс (неизжитый в масштабе страны и сегодня): бояться и пафосно не любить своих начальников.

        Определенным опасениям могло способствовать и то «отягчающее обстоятельство», что ранее, в восьмидесятые годы АС занимал пост секретаря партбюро консерватории. Консерваторский партком располагался в огромном кабинете (там, где сегодня находится Научно-исследовательский центр музыкально-информационных технологий, именуемый в народе по старинке — ВЦ2). Мне, как и многим другим студентам, почему-то всегда хотелось обойти этот кабинет стороной. Нет, не в связи с чем-либо, а просто так, на всякий случай. Это еще был период, когда от одного слова парторг в душе стабильно возникал континентальный перепад температур3. Те мои консерваторские коллеги, которые были ближе к деятельности парткома, рассказывали потом мне, что на самом деле жизнь там текла очень даже живо и весело. Возможно, просто я, как и остальные сторонние, реагировала, прежде всего, на Символ Власти. И символ тот вызывал устойчивую аллергическую реакцию. Из песни слов не выкинешь: такое было время, и неоднозначность его стоит учитывать хотя бы логически — тому, кто сегодня лишь читает про него.


1. Признаюсь, с моей подачи: как советнику ректора мне приходится постоянно курировать ряд областей консерваторской деятельности, так или иначе связанных с фигурой ректора и упоминать его имя во внутренней деловой переписке. 2. Вычислительный центр. 3. И это, между прочим, при всем том, что я сама была отнюдь не выключенной из общественной структуры тогдашней жизни: в мерзляковском училище я была секретарем ВЛКСМ теоретического отделения, а в консерватории — комсоргом курса.

Материалларла бцтювлцкдя таныш олмаг цчцн ъурналын «Harmony» сайтына мцражият едя билярсиниз.

С полной версией статьи вы можете ознакомиться в электронном журнале "Harmony".

   
    copyright by musiqi dunyasi 2000-2005 ©

 


Next Page